Search

The article discusses the specifity of the relations between the RSFSR and the Ukrainian SSR in 1919–1929. The authors present the relations between the goverments of the two republics and actions of the Russian side aiming to transforme into the unitary state, initially rather loosely connected among them the constituent elements of the Soviet state. Relations between RSFSR and the Ukrainian SSR were burdened with significant disavantages from the very beginning, as the former appropriates the rights of the union center. The article explains also the role and the place of the permanent representations of the union republics in Moscow, as well as the influence of the commissioners (Ukrainian government representatives in Moscow) on Soviet Russia’s policy towards Ukraine. Permenent ignoring by the government in Moscow of Ukraine’s needs and expectations, prompted the leadership of the party and the government of Ukrainian SSR to seek protection of its economic interests at the institutional level. With the creation of the USSR, the legal status of the republics included in that state changed. Relations between the republics lost their interstate character. In place of the existing ones, new representations were established to ensure the maintenance of permanent ties between the government of the RSFSR and the governments of the union republics. Stosunki między Rosyjską Federacyjną Socjalistyczną Republiką Radziecką a Ukraińską Socjalistyczną Republiką Radziecką w latach dwudziestych XX w.: aspekty dyplomatyczne i administracyjno-instytucjonalne W artykule omówiono specyfikę stosunków między RFSRR a Ukraińską SRR w latach 1919–1929. Autorzy przedstawili stosunki pomiędzy rządami obu republik oraz działania strony rosyjskiej zmierzające do przekształcenia w państwo o charakterze unitarnym dość luźno powiązane ze sobą początkowo elementy składowe państwa radzieckiego. Stosunki między RFSRR a Ukraińską SRR od początku obarczone były istotnymi wadami, ponieważ ta pierwsza przywłaszczyła sobie prawa przynależne związkowemu centrum. W artykule wyjaśniono też rolę i miejsce stałych przedstawicielstw republik związkowych w Moskwie, jak również wpływ komisarzy (reprezentantów rządu ukraińskiego w Moskwie) na politykę sowieckiej Rosji wobec Ukrainy. Permanentne ignorowanie przez rząd w Moskwie potrzeb i oczekiwań Ukrainy, skłoniło kierownictwo partii i rząd Ukraińskiej SRR do poszukiwania ochrony jej interesów gospodarczych na poziomie instytucjonalnym. Wraz z utworzeniem ZSRR zmienił się status prawny republik wchodzących w skład tego państwa. Stosunki między republikami straciły charakter międzypaństwowy. W miejsce dotychczas funkcjonujących, utworzono nowe przedstawicielstwa, które miały zapewnić utrzymywanie stałych powiązań między rządem RFSRR a rządami republik związkowych.

The question of the attitude of the famous church publicist Bishop Andrey (Ukhtomsky) to the theory and practice of socialism in Russia and the USSR is considered. For the first time, the views of the bishop on the similarities and differences between socialist ideology and the Orthodox faith, starting with the events of the First Russian Revolution and ending with the Soviet period, are reconstructed and analyzed. Particular attention is paid to Andrey (Ukhtomsky)’s criticism of socialism, professed by left political forces and attempts to oppose it with a different socialism, which the church publicist called Christian and ecclesiastical. The legitimacy of classifying the bishop as a supporter of Christian socialism is questioned and a view is proposed according to which Bishop Andrey’s opposition to political socialism was forced and was intended to deprive the socialists of the monopoly on knowledge about the just reorganization of society, as well as to conduct polemics with the adherents of socialism in a way they understand language. It is argued that changing political views and attitudes towards various forms of state power throughout his life, Andrey (Ukhtomsky) remained consistent in upholding his views, both on the nature of socialism and on the ways to overcome it.

The aim of this article is to study the formation of models of mediation in the 1950 ‒70, when the Soviet government in the post-war, Khrushchev’ period drew attention to the mountain adat. The study is based on the analysis of criminal cases of the Supreme Courts of the Kabardino-Balkarian and Chechen-Ingush and other archival and field materials. The authors of this article discusses the principles of creating Soviet reconciliation commissions in Chechnya and Ingushetia and the basics of mediation among Circassians and Ossetians, as well as the interaction the blood feud and Soviet proceedings.

International Transaction Journal of Engineering, Management, & Applied Sciences & Technologies, 13, 3, 13A3R: 1-8

Наиболее важной темой выступает тема развития Дагестанской автономной советской социалистической республики (ДАССР) в составе России. Анализ исторических процессов позволил заметить, что произошедшие в указанный период события и действия центральный и местных властей способствовали закреплению существовавшей уже неразрывной связи Дагестана с Россией. Авторами проанализированы различия Конституции Дагестанской автономной советской социалистической республики (ДАССР) 1921 года и Конституции Дагестанской автономной советской социалистической республики (ДАССР) 1927 года., The most Important topic Is the development of the Dagestan Autonomous Soviet Socialist Republic (DASSR) within Russia. Analysis of historical processes made it possible to note that the events that occurred during this period and the actions of the central and local authorities contributed to the consolidation of the already existing inseparable connection of Dagestan with Russia. The authors analyze the differences between the Constitution of the Dagestan Autonomous Soviet Socialist Republic (DASSR) of 1921 and the Constitution of the Dagestan Autonomous Soviet Socialist Republic (DASSR) of 1927.

В статье проведен анализ государства особого исторического типа, сформировавшегося в первые годы советской власти – государства диктатуры пролетариата. Значительное внимание уделено теоретическим составляющим учения о государстве диктатуры пролетариата, а также проблемам практической реализации этого учения в процессе построения советского государства переходного типа., The article provides an analysis of a special historical type of state formed in the early years of Soviet power – the state of the dictatorship of the proletariat. Considerable attention is paid to the theoretical components of the doctrine of the state of the dictatorship of the proletariat, as well as to the problems of practical implementation of this doctrine in the process of building a transitional type of Soviet state.

Целью данного исследования является анализ причин, приведших к превращению православной России в страну воинствующего атеизма. Работа строится на принципе православного понимания истории. По мнению автора, изъятие церковной собственности в 1921–1922 гг. – не случайность, а историческая неизбежность. Главной причиной нападок советской власти на РПЦ стало сращивание церкви с монархической властью, превращение ее в главного пропагандиста монархической политики. Превращение церкви в один из органов монархического государства, популяризация западных ценностей и просветительской идеологии в российском обществе, отказ от вековых традиций и ценностей способствовали духовной деградации и сильнейшему духовному кризису, который к началу ХХ в. охватил все слои российского общества. В исследовании особо подчеркивается, что именно духовный кризис привел к гражданской войне, а та еще более усилила социальную ненависть в обществе и способствовала росту атеизма. На основе анализа богатого архивного материала автор обосновывает важность независимости церкви от государственной власти и сохранения духовной чистоты в обществе., This article is about the conditions to change the Orthodox Russia in the country of militant atheism in the Orthodox sense of historical background. By the authors opinion church values confiscation is а historical inevitability. The main reason of it was the churches status of monarchy policy propaganda issue – the branch of western culture trends and anti – spiritual projects. It follows a great ecclesiastical crises of Russian society in the beginning of XX century. The crises caused The Civil War that increased aggression of atheism in the country. It is very important, that the author use o lot of archives documents and defends the idea of church independence from authorities for keeping spiritual trends in society.

Статья посвящена вопросам взаимоотношений левых партий в один из периодов гражданской войны. Особое внимание уделяется специфике политики большевиков в прифронтовой зоне – на территории Уфимской губернии; подчеркивается противоречивость отношения большевиков к другим политическим организациям как умеренной, так и радикальной направленности. Авторы ставят цель на основе архивных материалов и публикаций периодической печати подвергнуть тщательному анализу политику местной организации Российской коммунистической партии (большевиков) по отношению к иным социалистическим партиям на территории Уфимской губернии в ходе гражданской войны. В статье содержится объективная характеристика исторической обстановки в Уфимской губернии рассматриваемого периода. Бесспорно, события гражданской войны во многом обусловливали перипетии межпартийных взаимоотношений. Авторы на конкретных примерах последовательно раскрывают взаимоотношения местной организации Российской коммунистической партии (большевиков) с партией Бунда, меньшевиками, эсерами, левыми эсерами; доказывают, что уфимские большевики предъявляли явные претензии на единоличную власть и демонстрировали стремление избавиться от конкурентов, имевших влияние на массы. В статье прослеживается соотношение центральной линии Российской коммунистической партии (большевиков) и губернского комитета; при этом отмечается, что местный партийный орган проводил самостоятельную политику, часто показывая больший максимализм. Особое внимание уделено безуспешным попыткам легализации партии левых эсеров, имевших немалое влияние на крестьянские массы в Уфимской губернии. Таким образом, в статье описывается недолгий период многопартийности в условиях советской власти. На основе приведенных документов и фактов авторы приходят к выводу, что окончательная монополизация власти в руках большевиков была неизбежна., The article is devoted to the issues of relations between the left parties in one of the periods of the civil war. Particular attention is paid to the specifics of the policy of the Bolsheviks in the frontline zone on the territory of the Ufa province; the contradictory attitude of the Bolsheviks towards other political organizations, both moderate and radical, is emphasized. The authors set the goal, on the basis of archival materials and publications of the periodical press, to subject to a thorough analysis the policy of the local organization of the Russian Communist Party (Bolsheviks) in relation to other socialist parties on the territory of the Ufa province during the civil war. The article contains an objective description of the historical situation in the Ufa province of the period under review. Undoubtedly, the events of the civil war largely determined the vicissitudes of inter-party relations. Using specific examples, the authors consistently reveal the relationship of the local organization of the Russian Communist Party (Bolsheviks) with the Bund party, the Mensheviks, Socialist-Revolutionaries, Left Socialist-Revolutionaries; prove that the Ufa Bolsheviks made clear claims to the sole power and demonstrated the desire to get rid of competitors who had influence on the masses. The article traces the relationship between the central line of the Russian Communist Party (Bolsheviks) and the provincial committee, while noting that the local party body pursued an independent policy, often showing greater maximalism. Particular attention is paid to unsuccessful attempts to legalize the party of the Left Socialist-Revolutionaries, who had considerable influence on the peasant masses in the Ufa province. Thus, the article describes a short period of a multi-party system under the conditions of Soviet power. On the basis of the above documents and facts, the authors come to the conclusion that the final monopolization of power in the hands of the Bolsheviks was inevitable.

In the article the process of realization of policy of ROC is reflected in the Rivne and Volyn’ areas in relation to other religious organizations in 1944-1953 The purpose of the article is a reflection of pre-conditions and features co-operating orthodox of believers and clergies with others confessions. Claim of ROC in an edge blundered upon the row of problems: presence of considerable part nationally conscious clergy, plenty of repatriates and migrants (representatives of not orthodox religions), considerable financial losses and devastation. On such conditions, interchurch and interconfessional relations were formed in a context as an of home policy course of church so socio-political calls. It is found out, that interconfessional and interchurch relations in the context of activity of ROC at local level were utilized guidance of the USSR as a mean of reduction of religious network. However much similar practice resulted in ignoring the spiritual and national necessities of believers and instrumental in passing of believers to Protestants and distribution of practice of realization of services out of temples. It is set that an orthodox clergy occupied negative position in relation to an non orthodox clergy and Protestants on the whole, in this connection, developed measures from prevention of distribution of them religious practices in parishes. In future in the context of the noted research it costs to pay a regard to psychological reasons and personal reasons of clergy in realization of the offered course in between church relations.

�� ������������ ��������������������, ������ �������������������������� �������������������� ���������������������� ������������������������ ���������� ��������������������, ���������� ���� �������������������������� �� �������������� ������������ ���������������� ����������������������-������������������������������ ��������������������������, ������������������������ ���������������������������� ����������. �� �������� ������������ �������������� ���������������������� ������������������ �������� �������������� �������������� ����������, ������ ���� �������������������� ������������������������ ���������������� �������������������������� ���������������������� �� ����������������, �� ���������������� ������������������������ ����������. ���������������������� �������������� ��������������, ���������������������� ���������������� �������������� �������������������������� �������������������� ���������������������� �� ���������������� ��������������, ���������������� �� ������ ������������������������������, ���������������������������������� ���������������������� ���������� �� ������������������ �������������� ������������������������������������ ������������, ������ ���������������������������� �������������������������� ���������������� ���������� ������������������. ���������������������� ������������������������ ��������������, ������������������ �� ������������ ���������� 1917 ��., �������������� ������������������������ ���������������������� ���� �������������� ������������������������������, �� ���������� �������������� �������������������� ����������������������, �� �������� �������� �������������������� ������������������ ���� ���������������� ���������������������� ����������������������������., The article notes that the emergence of the Soviet state is a unique episode of radical socio-state transformations that occurred by force, not previously encountered in history. During this period of time, the former system of law, which no longer met the changed conditions of the existence of the state and society, was naturally scrapped, and the formation of a new one began. The peculiarities of this period, which included key episodes of the construction of the Soviet state and the legal system, consisted in its extremity, the unfolding civil war and class terror of the opposing sides, which was accompanied by significant casualties among the population. The objective political conditions that emerged in the period after 1917 had a significant impact on the process of law-making, as well as the genesis of the Soviet state, and this fact must be taken into account by modern researchers.

Політична цензура – явище, що супроводжувало суспільство на всіх етапах його розвитку, посилюючись чи послаблюючись у певні історичні періоди залежно від влади, яка впроваджувала ті чи інші обмеження щодо розповсюдження інформації. На території України у 1917–1921 роки цензура існувала за різних форм державності, в умовах діяльності національних урядів, за денікінської окупації, остаточного утвердження радянської влади. За часів Центральної Ради (березень 1917 – квітень 1918 рр.) під заборону підпали газети – органи соціал-демократів, соціалістів-революціонерів, більшовицькі видання, які були закриті, деякі газети призупинили вихід. У Гетьманській Державі (29 квітня 1918 – 14 грудня 1918 рр.) задля контролю за діяльністю друкованих органів створені спеціальні структури, котрі здійснювали загальну та військову цензуру; за Директорії УНР (з грудня 1918 р.) з’явилася Цензурна колегія при Міністерстві преси і пропаганди, діяла розроблена і надіслана цензорам спеціальна інструкція щодо контролю за діяльністю періодичних видань. Жорстка цензура щодо преси діяла і під час денікінської окупації. Радянські органи цензури преси почали формуватися одразу після Жовтневого перевороту 1917 р. Відправною точкою для їх появи став «Декрет про друк» від 27 жовтня 1917 р. Упродовж 1917–1918 рр. масово закривалися «буржуазні» та «дрібнобуржуазні» газети. Наступним документом, що закріплював цензуру преси, став декрет «Про революційний трибунал друку», прийнятий Раднаркомом 28 січня 1918 р. Від початку 1920 р. при секретаріаті ЦК компартії України діяли організаційний відділ та відділ видання газет, котрі працювали як цензурні органи. З метою удосконалення роботи цензури при ЦК КП(б)У створено відділ агітації і пропаганди (Агітпроп) – вищий ідеологічний орган управління; у 1922 р. обов’язки цензурного контролю перебрав на себе Головліт, створений як підрозділ Наркомату освіти УСРР. Надалі, у 1930-і рр., відбулося подальше формування і затвердження структури органів радянської цензури як складової тоталітарної держави., Political censorship is a phenomenon accompanying society at all stages of its development, increasing or decreasing in certain historical periods due to restrictions on spreading information imposed by the government. On the territory of Ukraine in 1917–1941, censorship existed under various forms of statehood, during the activity of national governments, under the Denikin occupation, and the final establishment of Soviet power. During the existence of the Central Council (March 1917 – April 1918) newspapers were banned – the organs of the Social Democrats, the Socialist-Revolutionaries, the Bolshevik publications were closed, and some newspapers suspended their publication. In order to control the activities of the press the Hetmanate (April 29, 1918 – December 14, 1918) had special structures carrying out general and military censorship; the Censorship Board at the Ministry of Press and Propaganda appeared under the Directory of the Ukrainian People’s Republic (since December 1918), and a special instruction on control over the activities of periodicals was developed and sent to censors. Strict censorship of the press continued during the Denikin occupation. Soviet censorship of the press started developing immediately after the October Revolution of 1917. The starting point for their appearance was the Press Decree of October 27, 1917. During 1917–1918, “bourgeois” and “petty-bourgeois” newspapers were closed en masse. The next document to establish censorship of the press was the decree “On the Revolutionary Press Tribunal”, adopted by the People’s Commissar on January 28, 1918. From the beginning of 1920, the Secretariat of the Central Committee of the Communist Party of Ukraine had an organizational department and a newspaper publishing department. In order to improve the work of censorship at the Central Committee of the Communist Party (of Bolsheviks) of Ukraine, a department of agitation and propaganda (Agitprop) was created – the highest ideological governing body; in 1922, the duties of censorship were taken over by Glavlit, established as a unit of the People’s Commissariat of Education of the USSR. Later, in the 1930’s, there was a further formation and approval of the structure of Soviet censorship as part of a totalitarian state.

В статье рассматривается деятельность органов исполнительной власти РСФСР по созданию налоговой системы в первые годы советской власти., The article examines the activities of the executive authorities of the RSFSR to create a tax system in the early years of Soviet power.

Никонова Ольга Юрьевна – доктор исторических наук, доцент, заведующий кафедрой отечественной и зарубежной истории, Южно-Уральский государственный университет (Челябинск), e-mail: olga-nikonova@yandex.ru. ORCID 0000-0002-0100-6581 Красулина Жанна Мурадовна, аспирант кафедры отечественной и зарубежной истории, Южно-Уральский государственный университет (Челябинск), e-mail: krasulina.zhanna@mail.ru. ORCID 0000-0001-5302-6711. Olga Yu. Nikonova – dean of the Department of Russian and Foreign History, South Ural State Universi-ty (Chelyabinsk), e-mail: olga-nikonova@yandex.ru Zhanna M. Krasulina – post-graduate student of the Department of Russian and Foreign History, South Ural State University (Chelyabinsk), e-mail: krasulina.zhanna@mail.ru В статье рассматриваются основные формы борьбы православных верующих против сокращения количества церквей в конце 1950 – середине 1980-х гг.: открытые конфликты с властью, сидячие забастовки, массовые жалобные и петиционные кампании. Заявления, жалобы, ходатайства и протесты были каналом, через который происходила коммуникация граждан с центральной и местной властью по вопросам ограничения прав верующих, способом артикуляции конституционных прав. Для власти обращения православных были основой контроля за религиозной жизнью, мониторингом ситуации в группах религиозного населения. Исследование показало высокую активность уральских верующих в петиционных кампаниях. Анализ обращений позволяет сделать вывод об использовании верующими официального языка, апелляции к соблюдению советской Конституции. Сопротивление верующих создавало барьеры на пути массового закрытия церквей. Протестная деятельность позволяла сохранить очаги религиозности в провинции, сплачивала верующее население. Борьба верующих за культовые учреждения хоть и не изменила генеральной линии партии в отношении религии и Церкви, но смягчила удары по церковной организации, сдерживала политику сокращения православных приходов. The article deals with the main forms of Orthodox struggle against the reduction n the number of churches in the late 1950 – mid 1980s. – open conflicts of believers with power, sitin strikes, mass complaints and petition campaigns. The struggle for religious institutions, although it has not changed the party’s general line regarding religion and the Church but softened the at-tacks on the church organization, restrained the policy of reduction of Orthodox parishes. Исследование проведено при финансовой поддержке следующих организаций и грантов: Государственное задание Министерства науки и высшего образования Российской Федерации [номер госрегистрации № АААА-А20-120072890030-2] (проект № FENU-2020-0021).

������������������ �������������������� �������� �������������������������� ���������� ���� �������������������� (����������������, ������ ������������������ �������������������������� �������� �������������������������� 15 ������������ 1917 ��.) 27 ������������ 1917 ��. VI-�� �������������� ������������������������ �������������������������� ��������������, ���������������������� �� ��. ������������ (�������������������� ������������������), ���� �������������������������� ������������������������ �� �������������� 1918 ��. 30 ������������ 1918 ��. 5-�� �������������� ���������� �������������� ������������������������ ���������������������� �������������������������� ������������������ ������������������������ �������������������� ���� ���������������� �� ��. �������������� �� ������������ ������������ ���������������������� ������������. �� 1921 ��. ������������������ ���������������������� ���������� ���������������� ���������������������������������������� �������������� ��������������, �� ������������ �������������� ���������������� ����������������������������, ����������������������, ����������������. ������������ ������������ ���������������� �������������������� ���������������� ������ ���������������������� ������������������ ������������, ������������������ ������������������, ������������, ������������������������������ �� ����. ��������������. �� 1921 ��. ������������������ ������������ ���������������� ������������ ����������������, �������� ������ �� 1919���1920 ����. �������������� ������������ ������������. �������������������������� �� ���������������� ���������� ���������������� ���� ������������������������ �������������������������� �������������� ��������������. ����������, ������������������������ �������������������������������� ���������������� �� ������������������������ ���������������������������� ������������������, ������ �������������������� �� �������������������������� ���������������� �������������� ������������ ������������, �� �������������� �� �� ��������������������. ������ �������������������������� ���������������� ����������������������������, ������������ ����������������, ���������������� ���������� ���������� ������������������������, �������������������� ������ ���������� �������������� �������� ���������������������������������� ������ �������������������������� ������. ������ ���������������������������������� ���������� ������������������������ ������������ �� �� ������������������ �� �������������������� ������������������������. �� ���������������� ������������������, ������ ���������������� �������������� ������������������������������ ���������� ���������������������������� �� ������������������������ �������������� �������� ���� ������ ������ ���������������� ���� ������������������. ������������ ������������ ���������������������� ������������ �� ������������������ ������������������������ ��.-��. ���������������� �� �������� ������������ �� ���������������� �� ������������������������., The autonomy of Turkestan was proclaimed after the Bashkir autonomy (we recall that the autonomy of Bashkortostan was proclaimed on November 15, 1917), on November 27, 1917 by the 6th Regional Extraordinary Muslim Congress held in Kokand (Kokand autonomy), but defeated by the Bolsheviks in February 1918. On April 30, 1918, the 5th Regional Congress of Soviets proclaimed the formation of the Turkestan Soviet Federative Republic with its capital in Tashkent and elected the highest governing bodies. By 1921 Turkestan was a typical agricultural outlying region of the Russian Empire, with a low level of industrial, educational and cultural development. Moscow made huge financial investments to maintain Soviet power carrying out land, water, territorial and other reforms. In 1921 Turkestan had a good grain harvest, although in 1919-1920 it went through a period of famine for itself. The famine that broke out in the Volga region required urgent decisions to be made by the central government. Experiencing a catastrophic situation with food provision for the population, the Republic of Bashkortostan was attached to the prosperous regions, first inside Russia and later in Turkestan. To implement the delivery of food, the exchange of goods and services between the two republics, the Bashkir Central Executive Committee (CEC) decided to establish its own representative office under the Turkestan CEC. This office also maintained work with the Bukhara and Khorezm republics. Unfortunately, this page in the history of relations between Bashkortostan and the republics of Central Asia still remains unstudied. This region is mentioned only in the context of Akhmet-Zaki Validov���s activity during this period and the ��struggle�� against the Basmachism.

The article is devoted to the work of the commission established in early 1920s in Omsk to combat economic crimes and mismanagement. Also, the commission engaged in «cleaning» personnel on the basis of their reliability. The study allows deeper study of the mechanisms of implementation of this campaign on specific examples. The authors studied the legislative framework of the early 1920s, summed up the activities of the commission, and used and analyzed previously unpublished archival sources on the work of the commission identified in the historical archive of the Omsk region

В представленной научной статье автор анализирует основные проблемные аспекты историографии 50-80-х годов ХХ в., посвященной движению Н.И. Махно. В исследовании показана степень научного осмысления историками особенностей возникшего в сложных условиях военно-политического и экономического кризиса в эпоху гражданской войны махновского движения, характеризующегося однобоким рассмотрением его сущности. Как отрицание, так и замалчивание влияния махновщины на характер борьбы крестьянства за свои интересы, против посягательств любой власти, ставили под сомнение объективное отношение к махновскому движению., In this scientific article, the author analyzes the main problematic aspects of the historiography of the 50-80s of the XX century, dedicated to the movement of N. I. Makhno. In the research shows the degree of scientific understanding by historians of the features of the Makhnovist movement that emerged in difficult conditions of the military-political and economic crisis during the civil war, characterized by a one-sided consideration of its essence. Both denying and suppressing the influence of the Makhnovism on the character of the struggle of the peasantry for their interests against the encroachments of any power, called into question the objective attitude to the Makhnovist movement.

Статья предлагает в качестве основного нациеобразующего компонента исторической России рассматривать традиционную сельскую общину, укоренившуюся в России с глубокой древности и сохранившуюся до сталинской коллективизации. Статья прослеживает влияние общинных отношений на развитие России в последние два века. Особое внимание в статье уделено текущему состоянию общественно-политической жизни России и необходимости бережного хранения и современного прочтения демократических, солидарных общинных традиций., The article proposes to consider the traditional rural community that existed in Russia since ancient times until Stalin's collectivization as the main nation-forming component of historical Russia. The article traces the influence of community relations on the development of Russia during the past two centuries. Particular attention is paid to the current state of the sociopolitical life in Russia and the need for careful preservation and contemporary interpretation of democratic traditions of communal solidarity.

В статье рассматриваются вопросы аграрной и продовольственной политики большевиков и левых эсеров в период установления Советской власти и до начала Гражданской войны в Уфимской губернии. Впервые подвергаются анализу вопросы, касающиеся разногласий между большевиками и левыми эсерами по поводу методов и целей проведения этой политики. Данная проблематика изучается в рамках существования большевистско-левоэсеровского блока на примере изучаемого региона. Авторы приходят к выводу, что, несмотря на разногласия, в целом ряде вопросов уфимские большевики и левые эсеры находили общий язык. Это касается, например, отношения к крестьянским восстаниям 1918 г. в Уфимской губернии, в подавлении которых местные левые эсеры принимали непосредственное участие. Однако полностью преодолеть существовавшие между ними противоречия не удалось, поэтому распад блока летом 1918 г. оказался неизбежным и в Уфимской губернии. Все это привело к быстрому падению Советской власти летом 1918 г. Именно после этого на территории Уфимской губернии сложилась ситуация, при которой ведущей политической силой стала партия социалистов-революционеров, а ее, в свою очередь, поддержало большинство крестьян региона. Весьма умеренная позиция социалистов-революционеров и меньшевиков была ближе крестьянству края, чем крайний радикализм местных большевиков и левых эсеров., The article deals with the problems of the Bolsheviks and Left Social-Revolutionaries’ (Left SR) policy in the period of establishing Soviet power to the beginning of the Civil War in the Ufa Province. The authors are first to analyze disagreements between the Bolsheviks and Left SRs concerning methods and aims of this policy. These issues are studied in the context of the existence of the Bolshevik – Left SR Block in the region under investigation. The authors come to a conclusion that the Bolsheviks and the Left SRs found a common language in spite of their disagreements. For example, it refers to their attitude to peasant revolts in 1918 in the Ufa Province, when local Left SRs took active part in suppressing them. However, the parties could not get over the existing disagreements; therefore, in summer 1918 the breakup of their block turned out to be inevitable. All this caused a quick downfall of the Soviet Power in summer 1918. It was after this downfall that the party of Socialist-Revolutionaries became the leading political force in the Ufa Province and was supported by the majority of peasants in the region. A very moderate position of the Social Revolutionaries and the Mensheviks was closer to the peasants of the region than the extreme radicalism of the local Bolsheviks and the Left SRs.

БАРМИН Валерий Анатольевич, доктор исторических наук, профессор, Алтайский педагогический университет (г. Барнаул, Российская Федерация). E-mail: valbarmin@mail.ru V. A. Barmin, valbarmin@mail.ru, Altai State Pedagogical University, Barnaul, Russian Federation Статья посвящена сложной и дискуссионной проблеме, связанной с причинами и быстрым развитием басмаческого движения на территории туркестана в 1918-1920 гг. Изучение проблемы этого движения как социального явления вызывает оживленную научную полемику до настоящего времени. На основе недавно выявленных и впервые представленных источников автор показывает, что причины возникновения и развития басмаческого движения в регионе включают, среди прочего, следующие: непродуманную политику советского руководства в области межэтнических отношений, игнорирование особенностей этноконфессионального характера, оскорбление и попирание обычаев и традиций коренного населения и, наконец, нарушения воинской дисциплины со стороны бойцов и командиров Красной Армии. Именно эти факторы определили, во-первых, массовый характер басмаческого движения и, во-вторых, широкое социальное представительство коренного населения туркестана в его рядах. в этом контексте представляются несостоятельными утверждения советской историографии о том, что социальная база движения ограничивалась представителями зажиточных слоев, священнослужителями и религиозными фанатиками. The article is devoted to a complex and controversial issue related to the causes and the rapid development of the Basmach movement in the territory of Turkestan in 1918-1920. The study of the problem of this movement as a social phenomenon causes a lively scientific debate to the present. Based on recently identified and first submitted sources, the author shows that the reasons for the emergence and development of the Basmach movement in the region include, among others, the following: the ill-conceived policy of the Soviet leadership in inter-ethnic relations, ignoring the peculiarities of ethno-confessional nature, insulting and violating the customs and traditions of the indigenous population and, finally, violations of military discipline by the fighters and commanders of the Red Army. It was these factors that determined, firstly, the mass character of the Basmach movement and, secondly, the wide social representation of the indigenous population of Turkestan in its ranks. In this context, the claims of Soviet historiography that the social base of the movement was limited to members of the prosperous layers, clergy and religious fanatics seem groundless. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-81-01007 «Социально-политические процессы в Степном крае и Туркестане в период Гражданской войны (1918—1922 гг.) и их отражение в исторической памяти населения постсоветских государств центральной Азии». The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research in the framework of the scientific project No. 17-81-01007 «Socio-political processes in the Steppe Territory and Turkestan during the Civil War (1918—1922) and their reflection in the historical memory of the population of the post-Soviet states of Central Asia.»

Раскрывается влияние ВЧК на становление карательной политики в первые годы функционирования советской власти. Анализируются правовые акты, регулировавшие данную сферу общественных отношений, архивные документы, научные труды по рассматриваемой проблематике. Отмечается, что влияние ВЧК выходило за пределы задач, возложенных на это орган, что во многом обусловливалось как их важностью с точки зрения сохранения и укрепления советской государственности, так и авторитетом Ф. Э. Дзержинского. В целом общий вектор влияния ВЧК характеризуется как жестко-репрессивный, с преобладанием целеполагания над содержанием методов деятельности., The article reveals the influence of the Cheka on the establishment of a punitive policy in the early years of the Soviet regime. The author analyzes legal acts regulating this sphere of public relations, archival documents, and scientific works dealing with the same subject. It is noted that the influence of the Cheka went beyond the tasks entrusted to this body, which was largely due to their importance in terms of preserving and strengthening Soviet statehood, as well as F. Dzerzhinsky’s authority. In general, the general vector of the Cheka influence is characterized as rigidly repressive, with a predominance of goal setting over the content of the working methods.

Статья посвящена краткому анализу избирательной системы в ХХ веке. Выделены особенности ее функционирования при тоталитарном и демократическом устройстве государства., The article is devoted to a brief analysis of the electoral system in the twentieth century. The features of its functioning under the totalitarian and democratic structure of the state are highlighted.

В статье анализируется деятельность революционерки и учительницы Марии Оскаровны Авейде по пропаганде идей марксизма среди юношей и девушек в дореволюционный период в Самаре. Устанавливается её роль в создании в Самаре накануне Октябрьской революции юношеской организации большевистской направленности «Агитаторской группы молодёжи». Рассматривается многогранная деятельность этой молодёжной организации в политической жизни города в период 1917-1918 гг.: участие в становлении первых советских ведомств, военные действия против контрреволюционеров, пропаганда революционных идей среди рабочих, агитационная работа во время подготовки к выборам в Учредительное собрание, подпольная деятельность в период господства чешских легионеров в Самаре. Также раскрывается характер идейно-теоретической подготовки, которую осуществляла М.О. Авейде и привлекаемые ею опытные большевики. Работа выполнена на основе изучения документов федерального (Государственный архив Российской Федерации) и региональных (Самарский областной государственный архив социально-политической истории и Центральный государственный архив Самарской области) архивов, а также воспоминаний непосредственных учеников этой революционерки и первых комсомольцев города. Проведённое исследование позволяет установить вклад М.О. Авейде в организацию и идейное наполнение предшественницы комсомола., The paper analyzes the activities of the revolutionary and teacher Maria Oskarovna Aveide aimed at promoting the ideas of Marxism among boys and girls during the pre-revolutionary period in Samara. The author establishes her role in creation of the youth Bolshevik organization «Agitator group of youth» in Samara on the eve of the October revolution. The paper also examines the multifaceted activities of this youth organization in the political life of the city in 1917-1918: participation in the development of the first Soviet departments, military action against the counterrevolutionaries, the propaganda of revolutionary ideas among the workers, campaigning during the preparation for the elections to the Constituent Assembly, clandestine activities in the period of domination of the Czech legionnaires in Samara. The author also reveals the character of the ideological and theoretical training, which was carried out by M.O. Aveide and invited experienced Bolsheviks. The paper is based on the study of the documents of the federal (State Archive of the Russian Federation) and regional (Samara Regional State Archive of Socio-Political History and the Central State Archive of the Samara Region) archives, as well as the memories of this revolutionary’s students. This study allows to establish the contribution of M.O. Aveide in the organization and the ideological content of the predecessor of Komsomol.

В обстановке гражданской войны и антицерковных кампаний Советского государства патриарх Тихон считал целесообразным ограничить внешнюю деятельность духовенства исключительно защитой Православной Церкви. Это было невозможно без провозглашения невмешательства Церкви в политику и нейтралитета в кровавой междоусобице, а также лояльности по отношению к советской власти. Позиция патриарха складывалась постепенно под воздействием целого ряда факторов еще с конца 1918 г., разделялась Священным Синодом и Высшим Церковным Советом. Окончательно и определенно она была высказана в патриаршем послании от 25 сентября (8 октября) 1919 г. Патриарх Тихон отказался благословить братоубийство, разделять паству, которая была в рядах всех воюющих сторон. Последовательное проведение с этого времени руководством Московской Патриархии принципа аполитичности не смогло разрешить всех проблем. Советское правительство продолжало рассматривать Православную Церковь как своего политического противника. Единственный возможный путь сохранения Русской Церкви патриарх Тихон стал связывать как с дальнейшим проведением принципа аполитичности, так и с обстоятельным разъяснением в официальных церковных документах, главным образом в своих посланиях, лояльного отношения православной иерархии к установившемуся в России государственному строю., The article shows that in the context of the Civil War and the antichurch campaigns of the Soviet state, St. Patriarch Tikhon considered it expedient to limit the external activity of the clergy exclusively to the protection of the Orthodox Church. In those conditions, this was impossible without proclaiming the Church’s non-interference in politics and neutrality in bloody civil strife, as well as loyalty to the Soviet regime. This position of the Patriarch was gradually formed under the influence of a number of factors since the end of 1918, was shared by the Holy Synod and the Supreme Church Council. Finally and definitely, it was expressed in the patriarchal message of September 25 / October 8, 1919. It is likely that Patriarch Tikhon internally sympathized with the anti-Bolshevik movement, although he doubted seeing the “strength of the Reds” in his final success. However, the patriarch refused to bless the fratricide, from whom it came, to share the flock that was in the ranks of all belligerents. The proclamation in 1919 of the patriarch Tikhon and the consistent conduct of the principle of apoliticality by the leadership of the Moscow Patriarchate from that time could not resolve all the problems facing the Russian Orthodox Church at that time. The Soviet government, in spite of the position taken by Patriarch Tikhon, continued to view the Orthodox Church as its political opponent. In these circumstances, the only possible way of preserving the Russian Church, Patriarch Tikhon, began to associate both with the continuation of the principle of apoliticality in church life, and with a thorough explanation in official church documents, mainly in his letters, of the loyal attitude of the Orthodox hierarchy to the established state system in Russia.

23 ноября 2017 года в Костроме прошла Международная межконфессиональная межвузовская научно-практическая конференция «1917 год: итоги столетия», посвященная научно-историческому осмыслению событий, связанных с советскими преследованиями верующих. Организаторами конференции выступили Костромская духовная семинария и Костромской государственный университет., In November 23, 2017 there was held an International interdenominational interuniversity scientific-practical conference in Kostroma named "1917: The Results of the Century", dedicated to the scientific and historical comprehension of the events connected with persecution of believers in the Soviet time. The organizers of the conference were the Kostroma Theological Seminary and the Kostroma State University.

Богородичный Успенский монастырь в Тихвине к 1917 г. был одной из самых значительных обителей Русской Православной Церкви. Уже через год после революции он испытал на себе антирелигиозные гонения со стороны советских властей. Последовали первые аресты монахов. Тяжелый удар по обители также нанесли кампания изъятия церковных ценностей и организованный властями обновленческий раскол. Однако благодаря самоотверженной деятельности его настоятеля епископа Тихвинского Антония (Демянского) монастырь сумел сохранить верность патриарху Тихону. Закрыт Успенский монастырь был осенью 1924 г., после насильственной передачи всех его действовавших храмов обновленцам и арестов некоторых монахов, в том числе настоятеля., The Our Lady Dormition monastery in Tikhvin to 1917 was one of the most significant monasteries of the Russian Orthodox Church. A year after the revolution, it experienced some anti-religious persecution by the Soviet authorities during which the first arrests of the monks occurred. A heavy blow was caused also by the launched campaign of withdrawal of Church values and the Renovationist schism organized by the authorities. However, thanks to the selfless activities of its rector Bishop of Tikhvin Antoniy (Demyanskiy), the monastery had managed to remain faithful to Patriarch Tikhon. The Dormition monastery was closed in autumn 1924, after the forced transfer of all temples of the revivalists and the arrests of some monks, including the Abbot.

Публикация представляет собой перевод статьи современного немецкого историка Герда Штриккера, автора-составителя сборника материалов и документов по истории Русской Православной Церкви в советское время. В его новой работе представлена в сжатом виде история русского православия в среде эмигрантов. Автор цитирует труды немецких историков, анализирует первоисточники, приводит архивные сведения и статистику. Статья интересна прежде всего тем, что дает возможность увидеть «веру эмигрантов» глазами человека иных культурных ценностей. Перевод предваряется вступлением, характеризующим взгляды немецких историков на русскую православную эмиграцию., The publication is a translation of an article written by a modern German historian Gerd Stricker, the author of a compendium of materials and documents on the history of the Russian Orthodox Church during the Soviet era. In his new work is presented in a concise form the history of Russian Orthodoxy among emigrants. The author cites the works of German historians, analyzes primary sources, gives archival information and statistics. The article is interesting primarily because it gives an opportunity to see the “faith of emigrants” through the eyes of a person of other cultural values. The translation is preceded by an introduction characterizing the views of German historians on the Russian Orthodox emigration.

В статье проведен анализ предпосылок октябрьской революции 1917 года, а также преобразований различных сфер жизни общества. Особое внимание уделено становлению Советской власти.

In the publication the author aims to determine how well grounded were the Soviet period perceptions of Latvian artists in Soviet Russia as fighters by analyzing the biographies and works of artists from the riflemen’s circle Daile.

Статья посвящена одному из самых важных аспектов взаимоотношений власти и научных обществ Петрограда-Ленинграда в 1917-1920-х гг. финансовому. Исследование основано на архивных источниках из фондов научных обществ Петрограда-Ленинграда и научно-административных властных органов, хранящихся в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга. В статье особое внимание уделено формам государственного финансирования деятельности научных обществ: на полном государственном финансировании находилось определенное количество обществ, число и состав которых менялись вплоть до официального закрепления на законодательном уровне за 9 научными обществами Ленинграда статуса «государственных»; частично финансировалось большинство научных обществ города (оплата работы сотрудников, отдельные «предприятия»); другие же не получали ничего от государства и были вынуждены выживать на членские взносы и случайные пожертвования. Объем финансирования научных обществ Петрограда-Ленинграда в 1920-х гг. во многом зависел от благосклонности власти, обусловленной политическими, экономико-социальными условиями и идеологическими соображениями., The article is devoted to one of the most important aspects of relations between the soviet power and scientific societies of Petrograd-Leningrad in 1917-1920s, the financial aspect. This study is based on the sources from the archive funds of scientific societies of Petrograd-Leningrad, stored in the Central State Archive of Saint-Petersburg. The article focuses on the forms of state financing of scientific societies: full state financing received a certain number of societies, the number and composition of which varied up until 9 scientific societies of Leningrad were finally given the status of «state» by legislative definition; the majority of scientific societies were financed partly (payment of staff, special deals); others didn’t receive anything from the government and were forced to survive on membership dues and occasional donations. The amount of Petrograd-Leningrad scientific societies financing in the 1920s largely depended on the soviet power’s attitude, which was determined by political, economic and social conditions and ideological considerations.

The author deals with the historical aspect of the protection of public order and the fight against crime in the most difficult period in the history of Russia – the establishment of Bolshevik power and complete scrapping the existing law enforcement apparatus. He analyzes the problem of creating Soviet law enforcement agencies in the Tyumen region.

There are still plenty of "white spots" and misconceptions about historical events and processes that took place in the history of Russia in modern foreign and domestic historiography. The history of individual regions remains virtually unexplored. All this causes considerable interest in research on the history of Russia through the study of regional processes. In our opinion, the events of the first third of the twentieth century can be considered highly controversial. In a short time, a small group of people were able to change in the revolutionary way the social structure and traditions of the country that had been formed over centuries and eventually turned the country into a powerful state. The factor that contributed to the success of the Bolsheviks was the competently carried out economic activities, among which in the first phase of statebuilding, we can highlight the process of industry nationalization. The concentration of material and human resources in the hands of the state helped the Soviet regime to survive during the Civil War, which can clearly be observed at the regional level. In this regard, the subject of our research is the process of nationalization of industrial enterprises in Kazan province (the Republic of Tatarstan at present) in 1917- 1921. © IDOSI Publications, 2013.