Search

This article analyses one of the main characteristics of the demographic behaviour of Russian citizens, i.e. their age at first marriage and its dynamics in the early twentieth century. The authors examine the situation in Yekaterinburg, a compact but an intensively developing industrial city. Together with aggregated census data, the authors refer to microdata extracted from several city parish registers ( metricheskie knigi ), which they transcribed into the Ural Population Project database. As a result of the analysis of nominative data of parish registers, the authors establish the age of first marriages including both averages in the city as a whole and per parish which enables them to conclude about the citizens’ demographic behaviour conditioned by their ethnic or religious affiliation, social status and migration patterns, and other personal characteristics. The analysis demonstrates that Yekaterinburg seems to be closer to the “European” marriage pattern, at least in terms of mean age at first marriage in men which grew with the beginning of the war. However, according to the 1926 Census and the age of first marriage and that of never married significantly decreased as compared to the imperial period. The results of the analysis of aggregated and nominative data for Yekaterinburg enable the authors to put forward an idea that following the revolution and the establishment of a new political regime, migration from western provinces stopped while migration from rural areas increased. Rural migrants brought their own marital patterns to the city which implied mandatory marriage. Living in an increasingly stressful environment as a result of World War I, the revolution and the civil war, migrants were trying to get married earlier than on average to secure family support for themselves.

Family is a social institution ensuring the demographic reproduction of populations. It starts with the creation of a stable partnership, in the past almost exclusively a marriage according to prevailing norms. Thus, this ritual generally began the demographic reproduction in historical societies, at least in Europe where the first marriage and first birth were close in time. Consequently, marriage customs had a direct impact on population development. The frequency of marriages and the time spent in marriage significantly affected fertility. The percentage of those who had been married was closely related to the level of fertility, whereas the duration of marriages affected marital fertility by determining the length of women’s reproductive phase together with the frequency and time of widowhood and remarriages. Besides, marriage can be considered one of the key turning points in the life course. In this paper, the author analyses the age of first marriage and the time of first births in Hungarian Zsámbék between the eighteenth century and World War II. The author aims to better understand the determinants of first marriage for men and women at the individual level and in the long run. The research is done with reference to longitudinal family reconstitution data from the Roman Catholic parish registers of the village; these data are then analysed using event history models.

In historical demography, there are three major types of migration. Research carried out in Norway so far has concerned the study of emigration and immigration, but not internal migration which still lacks a deep analytical overview on the national level. However, the data found in censuses held every decade and church register books make it possible to carry out analysis of internal migration processes. This article analyses the information potential of sources and generalises some fundamental aspects of internal migration in Norway between 1865 and 1960.The research demonstrates that the main internal migration flows were from south to north. It is established that before 1920, most long-distance migrants were young men while women migrated short distances. Norway faced dramatic events related to geographic mobility during World War II when the Nazi authorities deported considerable groups of population. In 1942, they deported the whole population of Telavåg, relocating women, children, and the elderly to the east, and grown men to concentration camps. Together with this, hundreds of Norwegian teachers were arrested and taken to perform penal labour in the northern town of Kirkenes. The most massive deportation of the population in Finnmark and Troms counties occurred during the German Army’s retreat in the autumn of 1944 during which fascists employed the tactics of scorched earth, which, according to the official version, was done in order to prevent the offensive of the Red Army. The research makes it possible to assess the scale of the deportation. The formation of the Central Population Register of Norway takes migration studies to a new level as it reflects all the dislocations which led to changes in people’s addresses. More particularly, transcribed data of the 1950 census make it possible to more accurately define the scale of migrations which took place as a result of the wartime devastation., В исторической демографии выделяют три основных типа миграций. Исследования, проводившиеся в Норвегии, как правило, были посвящены изучению эмиграции и иммиграции; что касается вопросов внутренней миграции, то подробного аналитического обзора на общенациональном уровне до сих пор нет. Между тем, данные, содержащиеся в материалах переписей, проводившихся каждые десять лет, и церковных книгах, позволяют провести анализ и внутренних миграционных процессов. Данная статья посвящена анализу информационных возможностей источников и обобщению основных аспектов внутренней миграции в Норвегии с 1865 по 1960 г.В результате проведенного исследования были определены основные потоки внутренней миграции — с юга на север. Установлено, что до 1920 г. большую часть переселенцев на значительные расстояния составляли молодые мужчины, а на меньшие дистанции — женщины. Драматичные эпизоды, связанные с географической мобильностью в Норвегии первой половины XX в., относятся ко времени Второй мировой войны, когда нацистские власти депортировали значительные группы населения. В 1942 г. было депортировано все население Телавога: женщин, детей и стариков переселили на восток, а взрослых мужчин отправили в концентрационные лагеря. Одновременно сотни норвежских учителей были арестованы и вывезены на принудительные работы на север, в Киркенес. Наиболее масштабная депортация населения провинций Финнмарка и Тромса была осуществлена во время отступления германской армии осенью 1944 г., когда фашисты применили тактику выжженной земли, по официальной версии — с целью остановить наступление Красной армии. В процессе исследования удалось уточнить масштаб этой депортации. Создание Центрального регистра населения Норвегии (Central Population Register) подняло изучение общей миграции на новый уровень, поскольку в нем зафиксированы все перемещения, приводившее к смене постоянного адреса человека. В частности, транскрибированные данные переписи 1950 г. позволяют уточнить масштабы миграций, произошедших в результате разрушений военного времени.

This article analyses one of the main characteristics of the demographic behaviour of Russian citizens, i.e. their age at first marriage and its dynamics in the early twentieth century. The authors examine the situation in Yekaterinburg, a compact but an intensively developing industrial city. Together with aggregated census data, the authors refer to microdata extracted from several city parish registers (metricheskie knigi), which they transcribed into the Ural Population Project database.As a result of the analysis of nominative data of parish registers, the authors establish the age of first marriages including both averages in the city as a whole and per parish which enables them to conclude about the citizens’ demographic behaviour conditioned by their ethnic or religious affiliation, social status and migration patterns, and other personal characteristics.The analysis demonstrates that Yekaterinburg seems to be closer to the “European” marriage pattern, at least in terms of mean age at first marriage in men which grew with the beginning of the war. However, according to the 1926 Census and the age of first marriage and that of never married significantly decreased as compared to the imperial period. The results of the analysis of aggregated and nominative data for Yekaterinburg enable the authors to put forward an idea that following the revolution and the establishment of a new political regime, migration from western provinces stopped while migration from rural areas increased. Rural migrants brought their own marital patterns to the city which implied mandatory marriage. Living in an increasingly stressful environment as a result of World War I, the revolution and the civil war, migrants were trying to get married earlier than on average to secure family support for themselves., Статья посвящена анализу одной из важнейших характеристик демографического поведения городского населения России — возрасту вступления в первый брак и его динамике в начале XX в. В качестве объекта исследования выбран Екатеринбург, один из небольших, но интенсивно развивавшихся промышленных российских городов. Наряду с агрегированными данными переписей населения 1897, 1920 и 1926 гг. в качестве источников были использованы сведения метрических книг, которые были транскрибированы в базу данных «Регистр населения Урала». В результате анализа номинативных данных метрических книг был установлен возраст вступления в первый брак не только в среднем по городу, но и по отдельным его приходам, что позволило выявить особенности в демографическом поведении горожан, обусловленные этнической или религиозной принадлежностью, социальным, миграционным статусом и другими персональными характеристиками. На основе проведенного исследования сделан вывод о том, что дореволюционный Екатеринбург приближался к «европейской» модели брака, по крайней мере, с точки зрения среднего возраста вступления в первый брак у мужчин, а с началом войны этот показатель еще увеличился. Однако согласно данным переписи 1926 г., расчетный возраст вступления в брак и уровень окончательного безбрачия значительно снизились по сравнению с имперским периодом. Результаты анализа агрегированных и номинативных данных по Екатеринбургу позволили предположить, что после революции и установления нового политического режима миграция из западных губерний прекратилась, а из сельской округи — возросла. Переселенцы из сельской местности приносили в город традиционные брачные нормы, которые подразумевали обязательное вступление в брак. Находясь в состоянии стресса, вызванного Первой мировой войной, революцией и начавшейся гражданской войной, эти мигранты пытались вступить в брак раньше, чтобы получить социальную поддержку в кругу семьи.

Family is a social institution ensuring the demographic reproduction of populations. It starts with the creation of a stable partnership, in the past almost exclusively a marriage according to prevailing norms. Thus, this ritual generally began the demographic reproduction in historical societies, at least in Europe where the first marriage and first birth were close in time. Consequently, marriage customs had a direct impact on population development. The frequency of marriages and the time spent in marriage significantly affected fertility. The percentage of those who had been married was closely related to the level of fertility, whereas the duration of marriages affected marital fertility by determining the length of women’s reproductive phase together with the frequency and time of widowhood and remarriages. Besides, marriage can be considered one of the key turning points in the life course. In this paper, the author analyses the age of first marriage and the time of first births in Hungarian Zsámbék between the eighteenth century and World War II. The author aims to better understand the determinants of first marriage for men and women at the individual level and in the long run. The research is done with reference to longitudinal family reconstitution data from the Roman Catholic parish registers of the village; these data are then analysed using event history models., Семья — социальный институт, который наряду с другими отвечает за демографическое воспроизводство населения. Создание семьи в европейских сообществах в прошлом являлось условием начала демографического воспроизводства: между вступлением в первый брак и рождением первого ребенка обычно проходило совсем немного времени. Следовательно, брак напрямую влиял на прирост населения: частота заключения браков и их продолжительность могли оказывать существенное влияние на рождаемость. Процент тех, кто когда-либо вступал в брак, напрямую соотносился с общим уровнем рождаемости, а продолжительность браков, наряду с частотой случаев вдовства, продолжительностью вдовства и частотой повторных браков, влияла на брачную рождаемость, определяя продолжительность репродуктивной фазы в жизни женщины. Кроме того, брак можно считать одним из поворотных моментов на жизненном пути человека. Данная статья посвящена анализу возраста вступления в первый брак и времени рождения первого ребенка в Венгрии на примере поселения Жамбек в период с XVIII в. до начала Второй мировой войны. Основная цель исследования — изучить детерминанты первого брака для мужчин и женщин на индивидуальном уровне и в долгосрочной перспективе. В качестве источниковой базы были использованы лонгитюдные данные по составу семей и сведения о событиях жизненного цикла, полученные из приходских метрических книг католического поселения Жамбек. Данные о браках были проанализированы с применением моделей анализа наступления событий (регрессия Кокса).

Геоинформационное картографирование является одним из современных методов, используемых в исторических исследованиях. Применение данного метода при изучении заселения и хозяйственного освоения территорий, истории развития сети населенных пунктов позволяет выявить закономерности в формировании территориальной организации. В данной статье описан опыт применения ГИС-технологий в выявлении динамики размещения населенных пунктов на примере Хангаласского улуса. Для анализа информации составлена геоинформационная база данных (БД) в разрезе поселений Хангаласского улуса, сформированная на основе переписей населения и исторических источников, включающая сведения как о самих поселениях, так и о населении в них. На основе созданной базы данных составлены карты, позволяющие выявить пространственно-временные особенности расселения населения на территории Хангаласского улуса с XVII в. до начала XXI в. С помощью ГИС-технологий установлено, что пространственно-временное размещение населения на территории Хангаласского улуса характеризуется особенностями ландшафтов. Самыми густозаселенными являются долины Энсиэли и Самартай, где находятся аласные и межаласные типы местности. Количество поселений было сокращено во время коллективизации и укрупнения хозяйств и главным образом охватило поселения, находившиеся в отдаленных местностях. В настоящее время в основном остались поселения, созданные как центры колхозов и совхозов., Geoinformation mapping is one of the modern methods has used in historical researchers. The use of this method in the study of history of settlement and economic development of territories allow to identify patterns in the formation of the territorial organization. This article is described the experience of GIS technologies in identifying the dynamics of settlements on the example of the Khangalassky district. The geoinformation database includes information about of censuses of the population and historical sources of settlements of the Khangalassky district. Created maps are based on the databases, allowing to identify spatial and temporal characteristics of population settlement on the territory of the Khangalassky district from the XVII century to the early XXI century. Using GIS technology was found that spatial-temporal distribution of population on the territory of the Khangalassky district is depend on types of landscape. The most inhabited part of Khangalassky district are valleys named Enseely and Smarty. The number of settlements was reduced during collectivization and consolidation of soviet farms, whuch were located in remote areas. Currently, the most of settlements in Khangalassky district were founded such as centers of collective and soviet farms., №№ 1(26) (2019)

Поступила в редакцию 28.06.2019. Принята к печати 14.08.2019. Submitted on 28 June, 2019. Accepted on 14 August, 2019. Статья посвящена анализу одной из важнейших характеристик демографического поведения городского населения России — возрасту вступления в первый брак и его динамике в начале XX в. В качестве объекта исследования выбран Екатеринбург, один из небольших, но интенсивно развивавшихся промышленных российских городов. Наряду с агрегированными данными переписей населения 1897, 1920 и 1926 гг. в качестве источников были использованы сведения метрических книг, которые были транскрибированы в базу данных «Регистр населения Урала». В результате анализа номинативных данных метрических книг был установлен возраст вступления в первый брак не только в среднем по городу, но и по отдельным его приходам, что позволило выявить особенности в демографическом поведении горожан, обусловленные этнической или религиозной принадлежностью, социальным, миграционным статусом и другими персональными характеристиками. На основе проведенного исследования сделан вывод о том, что дореволюционный Екатеринбург приближался к «европейской» модели брака, по крайней мере, с точки зрения среднего возраста вступления в первый брак у мужчин, а с началом войны этот показатель еще увеличился. Однако согласно данным переписи 1926 г., расчетный возраст вступления в брак и уровень окончательного безбрачия значительно снизились по сравнению с имперским периодом. Результаты анализа агрегированных и номинативных данных по Екатеринбургу позволили предположить, что после революции и установления нового политического режима миграция из западных губерний прекратилась, а из сельской округи — возросла. Переселенцы из сельской местности приносили в город традиционные брачные нормы, которые подразумевали обязательное вступление в брак. Находясь в состоянии стресса, вызванного Первой мировой войной, революцией и начавшейся гражданской войной, эти мигранты пытались вступить в брак раньше, чтобы получить социальную поддержку в кругу семьи. This article analyses one of the main characteristics of the demographic behaviour of Russian citizens, i.e. their age at first marriage and its dynamics in the early twentieth century. The authors examine the situation in Yekaterinburg, a compact but an intensively developing industrial city. Together with aggregated census data, the authors refer to microdata extracted from several city parish registers (metricheskie knigi), which they transcribed into the Ural Population Project database. As a result of the analysis of nominative data of parish registers, the authors establish the age of first marriages including both averages in the city as a whole and per parish which enables them to conclude about the citizens’ demographic behaviour conditioned by their ethnic or religious affiliation, social status and migration patterns, and other personal characteristics. The analysis demonstrates that Yekaterinburg seems to be closer to the “European” marriage pattern, at least in terms of mean age at first marriage in men which grew with the beginning of the war. However, according to the 1926 Census and the age of first marriage and that of never married significantly decreased as compared to the imperial period. The results of the analysis of aggregated and nominative data for Yekaterinburg enable the authors to put forward an idea that following the revolution and the establishment of a new political regime, migration from western provinces stopped while migration from rural areas increased. Rural migrants brought their own marital patterns to the city which implied mandatory marriage. Living in an increasingly stressful environment as a result of World War I, the revolution and the civil war, migrants were trying to get married earlier than on average to secure family support for themselves.